Подлинный масштаб финансовых нарушений в Татарстане не подлежит исчислению

13 февраля 2004 года

Но тут есть ряд методологических хитростей. КРУ татарстанского казначейства (на чьих данных основывается статистика местного минфина) в качестве финансовых нарушений учитывает нецелевые расходы - когда деньгами из одной бюджетной статьи оплачивают затраты по другой. Например, вместо покупки автомобиля выдают зарплату или наоборот (первый вариант встречается чаще). А вот нерациональные расходы в этой местной статистике не учитываются, во всяком случае г-н Гайзатуллин о них ничего не сказал.

А ведь нерациональные расходы часто гораздо интереснее. Что это такое? Это, например, покупка вазовской "десятки" за 300 тыс. рублей, когда ее можно дешевле двухсот купить. А в структуре финансовых нарушений нерациональных расходов во много раз больше, чем нецелевых. Интересно, что без попустительства казначейства 100 тысяч за "десятку" не переплатишь.

Или взять десятки и сотни миллионов, которые по существующей в Татарстане традиции вдруг "из сверхплановых доходов" отписываются на бюджетные организации в конце года. Профессионалы говорят, что получить эти деньги практически невозможно: со сметами замучаешься. А если какой организации это все-таки удается, то ее руководство, ошалев от внеплановой финансовой удачи, спешно закупает от балды любое оборудование, которое потом при ревизии обнаруживают нераспакованным. Это при хроническом-то бюджетном дефиците. Что делает правительство с деньгами, номинально распределенными на последнем рубеже финансового года, которые номинальные бюджетополучатели так и не смогли вытащить из казначейства, - тайна, покрытая мраком. Одно понятно - ни в какие местные графы финансовых нарушений эти таинственные суммы не попадают.

О загадках финансового контроля "ВК" предложила поговорить руководителю КРУ Минфина России в РТ Владимиру Николаеву.

- Помогите разгадать главную для меня загадку: почему КПК "нарыл" за прошлый год только 40 млн. рублей нецелевого расходования бюджетных средств плюс на 390 миллионов - нерационального, а вы называете суммы в три раза большие: 133 миллиона нецелевого расходования, а всего финансовых нарушений - 1,211 миллиарда? Что - из республиканского бюджета меньше тащат, чем из федеральных средств?

- Дело скорее в том, что мы с ними не в едином пространстве контроля работаем. И в отличие от парламентского контроля и местных минфина и казначейства, у нас есть незыблемые принципы контроля: мы за два года обязаны проверить 100 процентов федеральных учреждений и 100 процентов средств, поступающих в Татарстан из федерального бюджета. Но мы, находясь на данной территории, проводим проверки также по просьбам и поручениям местных органов власти и постановлениям правоохранительных органов - в прошлом году, например, охватили проверками 25 процентов республиканского бюджета (в частности, 13 районов и городов). Если взять год 98-й, 99-й - тогда мы полностью составляли план проверок, соблюдая их периодичность. Со временем ситуация изменилась, теперь план проверок в их "республиканской части" утверждает премьер-министр республики, но все равно - если, например, мы в прошлом году Казань не проверяли, то в этом все-таки будем проверять исполнение бюджета Казани, деятельность ее администрации по распоряжению бюджетными средствами... В общем, по полной программе проверим. И еще 12 районов и городов. А местные контролеры из минфина и казначейства - я не думаю, что они за год хотя бы четверть своих средств и объектов проверили. Что касается парламентского контроля - я не знаю, сколько они объектов проверили...

- По годовому отчету КПК - 210.

- А мы - 870. Что касается содержательного различия... У них в основном КРУ казначейства контрольные функции выполняет. Системности в их проверках нет, но - проверяют... Вот вы говорите: цифры финансовых нарушений "наши" и "их" разнятся. А помните, я на недавней коллегии сказал - 133 миллиона нецелевого расходования, а министр финансов Гайзатуллин сказал - более 150 миллионов. Вот эта разница примерно в 20 миллионов - это и есть то, что они за год выявили.

- А как быть с тем, что выявил комитет парламентского контроля? Как о полном-то масштабе финансовых нарушений информацию получить? Может, эти суммы - вашу и "казначейскую" - взять и сложить с цифрами КПК?

- Нет, нельзя. Их цифры и наши цифры имеют разную цену. Вы представляете, что значит - контролер-ревизор? Контролера из КПК не заставишь делать эту черную работу - читать кассовые, банковские документы, делать инвентаризацию... У нас цель узкая - если обнаруживаем серьезные нарушения, передаем материалы в прокуратуру для правовой оценки. А парламентский контроль... он, вероятно, смотрит более широко. Вот вы дайте такому парламентскому контролеру кассовый документ, он долго будет смотреть: что это - деньги? или ИНН? или расчетный счет?.. Может быть, они бы и хотели сделать настоящую ревизию, но у них кое-чего не хватает для этого.

- Чего?

- Ну, как вам сказать... Ну вот, например, мы приходим проверять объект, нам говорят, что здесь выполняется какая-то научная работа, но мы смотрим на состав работающих и сразу видим - да какая тут может быть научная работа?! Нет, я не хочу сказать, что в КПК работают неграмотные люди - конечно, они все экономически грамотные... Но я после парламентского контроля проверять организацию не пойду, а парламентский контроль после нас пойдет и, придя в эту организацию, первым делом изучит акт нашей прежней проверки или налоговой проверки.

- А как проверяет неревизор? Просто доходы с расходами сверяет?

- Ну, в общем, да. Если долго над цифрами посидеть - все равно что-то "вылезает". Ну вот, например, поступают в республику большие миллиарды - можно аналитически установить: да не способны вы, ребята, освоить эти деньги! Как у нас бывает: дадут в конце года миллиард, и вдруг - раз! - и освоили. Ну, не бывает так, это понятно любому экономически грамотному человеку. Но, понимаете... Можно много говорить о нарушениях, установленных по балансу аналитическим методом, но если они не подтверждены бухгалтерским документом - кассовым, банковским... - этих нарушений не докажешь, для правоохранительных органов, считай, нет их. Поэтому парламентский контролер может рассчитывать только на моральную оценку и на административный ресурс. Причем если он оказался неправ, его "справку" ведь и не оспоришь. А акт нашей ревизии можно оспорить в суде, он может лечь в основание уголовного дела.

- Но на основании справки КПК Госсовета тоже, насколько я помню, начинали следствие по Татфлоту.

- Так Татфлот - это же мы проверяли! Вообще, я не раз, читая в газетах о результатах работы КПК, видел почерк своих сотрудников. Когда премьер Минниханов был еще министром финансов, он нередко после очередной такой статьи о том, как "КПК вскрыл...", ругался: какого черта, это же мы с тобой сами выявили (мы - в смысле, минфиновские структуры), а они отчитываются в газете, и мне президент говорит - куда, мол, ты смотрел!..

- Мораль: с газетой надо дружить. Но меня все-таки интригует общий объем финансовых безобразий. Пусть не по-ревизорски точно, но аналитически хотя бы его определить можно? Ваше КРУ за год выявило на 1,2 млрд. руб. финансовых нарушений. А прошлогодний дефицит бюджета был официально утвержден в размере чуть больше 1,2 млрд. рублей. Неплохо погуляли: милые "шалости" увеличили официальный дефицит вдвое! Но в этой сумме ведь не только все нарушения с федеральными деньгами, но и такие же нарушения на базе четверти республиканских бюджетных ресурсов. Стало быть, если мы теперь "республиканскую" часть ваших проверок умножим на четыре и прибавим...

- Не получится. Ведь в республике нет такого же полного цикла проверки своего бюджета. Я высказался на коллегии, что надо сделать - чтобы за определенный срок все средства бюджета Татарстана и его бюджетные учреждения проверялись полностью, но пока это не сделано. Значит, нельзя определить подлинный масштаб финансовых нарушений в Татарстане. Можно предположить, что если полностью проверять, то объем нарушений будет не в два раза выше, а еще больше. И еще одно можно сказать точно: каждый год объем финансовых нарушений в Татарстане вырастает примерно на 200, на 300 миллионов рублей. За прошлый год он вырос на 350 миллионов. Инфляция, что ли, влияет?.. Общая тенденция: и по России он растет, и у нас.
Марина ЮДКЕВИЧ, "Вечерняя Казань"